Книга Альпина Темная Лида. Повести и рассказы (Лидский В.)

В книге Владимира Лидского собраны повести и рассказы, герои которых неразрывно связаны с Лидой — небольшим белорусским городом, ставшим свидетелем трагических событий истории. Для автора это своеобразное Макондо — полумифическое родовое гнездо, где когда-то жили его дальние предки. Всматриваясь в судьбы своих героев, Лидский разворачивает перед нами всеобъемлющее историческое полотно первой половины XX века — страшного времени смуты, тьмы и потрясений, когда «космический гул нависал над страной». Захватывающие сюжеты книги перетекают один в другой; повести и рассказы написаны одним предложением без заглавных букв, словно фрагменты, выхваченные из потока речи. Как говорит автор, «почти все мои тексты повествуют о героях, которые растворены во времени, и на фоне их историй я пытаюсь показать, как время перетекает само в себя и повторяет само себя». Это живое, увлекающее повествование, которое будто втягивает читателя в воронку и не даёт оторваться до самого конца.

Цитаты:

«…и вот открываю я иной раз свой чудесный альбом, непонятно как сохранившийся в штормах истории, осторожно трогаю истёртый почти до основания бархат обложки, переворачиваю ветхие листы, вдыхаю их запах, который нельзя описать, а можно лишь обозначить как запах эпох, и вглядываюсь в лицо своего неугомонного деда, стоящего рядом с бабушкой возле скромного одноэтажного дома, который в сравнение не идёт с домами зажиточных аборигенов или пришлых поляков…»

«…были ж добрые люди в Лиде, ведь Лида — собрание чудесного люда, слюда, сквозь которую видны очертания чужих грехов, — нечётко, но явственно, и вот всё тайное в Лиде таким образом являлось миру, становилось явным…»

«…Авессалом читал долго, всматриваясь в силуэты судов и думая о тех, кто шёл тогда вместе с ним, — многим ли придётся вернуться? и все ли вернувшиеся доживут до назначенных природой границ? он читал и спрашивал пустоту: где я в этом списке грядущих мёртвых? а корабли шли, и он никак не мог дочитать — хотя бы до середины, хотя бы до середины…»

«…ведь цель призрачна, недостижима, нелепа: убить врага, истребить до корня, до праха, свести в могилу, в небытие — без права воскресения, и надо ли петь о герое, чей силуэт (якобы) растворяется в тумане эпохи, или рассказывать, как довудца сделал его казначеем отряда, доверив монеты, слитки золота и мешочек с камнями, оправленными в серебро? — всё это мало значения имеет в сопоставлении с пустотой, в которую от века валятся без счёта погибшие в сраженьях воины и породившие их города, страны, цивилизации…»