Первая книга российского автора о синдроме Мюнхгаузена.Автобиографическая история отношений дочери с матерью, страдающей синдромом Мюнхгаузена.История выживания, обретения зрелости и свободы от жестокого родителя.Дополнительный раздел с комментарием психиатра.Для родителей естественно заботиться о здоровье своего ребенка, следить за его состоянием и обращаться к врачу в случае болезни. Но иногда мать, которая уверяет врачей, что ребенок тяжело болен и нуждается в постоянном уходе, лекарственной поддержке и процедурах, не здорова сама. У матери Ольги Ярмолович были ярко выраженные признаки делегированного синдрома Мюнхгаузена — редкого состояния, при котором родители намеренно вызывают у ребенка болезни или выдумывают их, чтобы обратиться за медицинской помощью. Ольга выросла и поняла, что ее диагнозы были вымышленными, тонны лекарств — ненужными, а обследования — калечащими тело и психику. Она написала откровенную и пронзительную историю о своем детстве, окрашенном цветами больничных палат. Это не просто первая в России книга о делегированном синдроме Мюнхгаузена, это история выживания, обретения зрелости и свободы от жестокого родителя и внутренних демонов, передающихся по наследству. Юрист из Санкт-Петербурга, автор четырех книг, путешественница, объехавшая тридцать одну страну. «Яд материнской любви» — откровенная история ее детства и взросления с матерью, имевшей симптомы делегированного синдрома Мюнхгаузена. Это личная история о том, как Ольга все детство провела в больницах, как ее лечили от несуществующих болезней. Путешествия ей тогда даже и не снились, она боялась не дожить и до тридцати лет.Цитаты«Как-то вечером, гуляя с собакой, мы с моим мужчиной прошли мимо школы, которую я окончила. Неожиданно меня посетило воспоминание:— Смотри, поликлиника прямо напротив школы. Мне так это нравилось!— В смысле? — недоумевал он.— Ну, из поликлиники в школу можно быстро попасть. Дорогу перешел, и — оп — сразу в школе.— И что? — Он все еще не понимал, о чем я говорю.Тут я запнулась и поняла: то, что было неотъемлемой частью моего детства, для других звучало как нечто из ряда вон. У обычных детей не было в голове мыслей типа: «Успеть бы сдать кровь перед первым уроком» или «Попасть бы на прием к врачу в большую перемену». Обычные дети на переменах болтали, обменивались книжками, обедали, в конце концов, а я пыталась успеть в поликлинику».«Хорошая новость заключается в том — и я напоминаю себе о ней каждый день, — что я выкарабкалась. Раз я смогла, то это точно возможно. Для тех, кто сейчас проходит через нечто подобное, тех, кто в детстве прошел через тот же ад, тех, кто пытается отличить заботу от болезни и кто стремится найти на что опереться в поисках подтверждения своей нормальности, — для вас я расскажу историю о том, как я выживала и в конечном итоге выжила». «Мать, посвятившая жизнь уходу за больным ребенком, отказавшаяся от карьеры, путешествий, саморазвития, личной жизни и скитающаяся по больницам в поисках диагноза, который бы объяснил все странные симптомы ее чада, вызывает в нашем обществе восхищение. В этом и состоит главная цель людей с синдромом Мюнхгаузена — получить внимание, симпатию, восхищение тем, как они справляются со сложностями и болезнями. Они создают проблемы, а потом героически их преодолевают».«Я могу только предполагать, но мне кажется, что предпосылки этого расстройства были у мамы всегда и шли из ее детства. Как говорят немногочисленные статьи, которые мне удалось найти, одной из причин синдрома может быть насилие, совершенное над таким человеком в детстве. Повышенное бабушкино внимание, контроль, тревожность по отношению к маме были не чем иным, как насилием, что привело маму к невозможности принадлежать самой себе даже в зрелом возрасте. Только представьте: вам уже за 20, вы целуетесь с молодым человеком или девушкой, а в кустах ваша мама переживает, что уже 22:00, а вы не в кровати».
