Книга Альпина Доверие / 9785002160099 (Диаз Э.)

Рейтинги и премии

О чем
Даже рев и грохот бурных двадцатых не могли заглушить их имена. Он — легендарный магнат с Уолл-стрит, она — дочь эксцентричных аристократов. Вместе они поднялись на вершину мира, полного иллюзии безграничного богатства. Но какую цену они заплатили за столь огромное состояние?

Мы узнаем об этом из нескольких источников. Из книги о жизни миллионера. Из его собственных мемуаров. От машинистки, которая записывает их и замечает, что история и реальность начинают расходиться. И — из дневников его жены.

Чей голос честнее, а кто самый ненадежный рассказчик? Как вообще представления о реальности сосуществуют с самой реальностью? «Доверие» — одновременно захватывающая история и блестящая литературная головоломка.

Каждый до последнего из наших поступков управляется законами экономики. Едва проснувшись поутру, мы меняем отдых на пользу. Ложась вечером спать, мы отказываемся от потенциально полезных часов, чтобы восстановить силы. И в течение дня мы то и дело занимаемся бизнесом. Всякий раз, как мы ищем способ минимизировать свои затраты и повысить выгоду, мы совершаем сделку, пусть даже сами с собой. Эта бытовая экономика так укоренилась в нашей повседневности, что мы ее почти не замечаем. Но правда в том, что все наше существование вращается вокруг выгоды.

Особенности
Обложка с клапанами и отрывной закладкой.

Близость может стать тяжким бременем для тех, кто впервые переживает ее после долгой жизни в гордом одиночестве и внезапно понимает, что до сих пор их мир был неполон. Обретение блаженства неотделимо от страха лишиться его. Эти двое сомневаются в своем праве возлагать на кого-то ответственность за свое счастье; они тревожатся, что любимому их благоговение докучает; они боятся, что томление исподволь исказит их черты. Вот так, под воздействием всех этих забот и опасений, они замыкаются в себе, и новообретенная радость общения оборачивается более глубокой формой одиночества, когда они уже решили, что оставили его в прошлом.

Для кого

Он был благодарен Америке, но относился с подозрением к американской идее свободы, в которой видел не более чем синоним конформизма или, хуже того, простую возможность выбора между разными марками одного и того же товара.